Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Харви, враг, могильная плита
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Драма
Описание: Для литературного флешмоба на дайри, на фразу "разговор двух врагов о прошлом". А вражда, как известно, нередко случается из-за любви к женщине.)
Cherchez lafemineКладбище принято описывать с применением слова "холод". Холодом может веять от могил или же холодок пробегает по спине пришедшего от накатившего осознания собственной смертности. Но день выдался не по-осеннему теплым и солнечным, а Харви не чувствовал ничего. Совсем. После недавних бурь в душе это затишье было приятным. Жить на автопилоте, думать механически-выверенно и считать, что второй раз ничего подобного с ним не случится. Следующая подобная буря сделала бы его постоянным жителем этого места.
В руках Харви нес букет из лилий. Лилии были её нелюбимыми цветами, и он прекрасно знал об этом, но не мог удержаться от этой, самой последней, колкости. За всё хорошее.
Свежий надгробный камень в конце аллеи, к которому он держал путь, уже был облюбован другим человеком, темный силуэт обнимал камень, но в этом Харви тоже не нашел ничего удивительного. Способность удивляться пропала вместе с остальными чувствами, а личность обнимавшего установить было просто. Это был его заклятый враг. Соперник, если это слово допустимо употреблять после смерти объекта притязаний. Объект звали Сабриной, каждая буква этого имени четко различалась на табличке. Табличка как табличка. Камень как камень. Харви сложно было увязать эти предметы с женщиной, которую он еще недавно любил. К теплой коже которой прикасался.
Подойдя к врагу (бывшему врагу?) со спины, Харви несколько секунд стоял молча, слушая чужие сдавленные всхлипывания и безучастно думая: "Ты жалок, а мне нет до этого дела. Наконец-то". Устав ждать, пока всхлипывания стихнут естественным путем, он вежливо кашлянул в кулак.
Враг резко обернулся. Взгляд светлых глаз в обрамлении вспухших покрасневших век был почти испуганным.
- Харви? Т-ты тоже пришел проститься?
"Два ценных вопроса, без которых можно было бы обойтись".
- Да. Пришел.
Мягко отодвинув заплаканного человека в сторону, Харви положил на землю цветы, смахнул перчаткой несуществующую пыль с таблички.
"В моем личном Аду будет место для тебя, дорогая".
- Она не любила лилии, - счел нужным заметить враг, неподвижно замерший рядом.
- Неужели? - Харви удивленно вскинул брови. - Но мы не всегда дарили ей то, что ей хотелось, верно?
Теперь это "мы" произносится легко, сопоставление не бесит до дрожи в руках, до иссушающего жжения в груди, как бывало прежде.
"Вы оба такие хорошие. Как можно выбрать?"
- Да, верно, - у врага печально опускаются уголки губ, между бровей пролегает складка ("она расправляла эту складку указательным пальцем" - вспоминает Харви увиденное однажды). Он не выглядит готовым к новым словесным сражениям. Разбитый сосуд с вытекающим горем, в то время как Харви определяет себя на роль сосуда пустого, но целого. - Теперь нам не из-за чего враждовать.
- Именно так.
- И... нам больше не из-за чего ненавидеть друг друга. Знаешь, мы ведь сами всё испортили. Этой ненавистью. А она, - резкий кивок на камень, - действительно любила нас обоих. Не могла решиться. Может, именно из-за давления со всех сторон она и не заметила машину в тот вечер...
Харви слушает сбивчивый рассказ вполуха, вспоминает череду вечеров, когда только ненависть к этому человеку со светлыми глазами и держала его на плаву. Жизнь назло кому-то выматывает, но остается жизнью. "Любила обоих - значит, не любила никого".
- Как думаешь, ей не было больно? В последние минуты...
"Больно сейчас тебе. А ей не было".
Харви знает, о чем говорит. Он лично смотрел в залитое кровью лицо погибшей, убеждаясь, что дело сделано. Мучений он ей действительно не желал. Вперед, на машине с предусмотрительно снятыми номерами, его гнало почти звериное желание "чтобы не было больно самому". Отпускать людей Харви не умел. Разве что только в другой мир. К смерти, как он читал однажды, не ревнуешь, и это, в отличие от тысячи сладчайших слов Сабрины, оказалось правдой. Посмотреть на её окровавленное лицо тоже было полезно. Как лишний раз вылить кислоту на чувства.
- Знаешь, - говорит враг, выдергивая его из прошедшего времени в настоящее, - а ведь какая-то часть меня даже рада тому, что Сабрины больше нет. Каждый из нас сможет пойти дальше.
Его глаза начинают лихорадочно блестеть, и Харви думает, что на подходе новая порция слез и всхлипываний, свидетелем чего становиться нет никакого желания. Он протягивает врагу руку, пальцами другой зацепляясь за карман пиджака.
- Так пожелаем же друг другу удачи.
Враг тянет руку в ответ, неуверенно, словно ожидая подвоха. Рукопожатие еще не заканчивается, когда Харви вытаскивает из кармана пистолет. В этот день ему не удалось почувствовать даже холод оружия, защитили перчатки.
- Да, нам больше нечего делить, это верно, - говорит Харви уже после сделанного выстрела, не повторяя общеизвестную ошибку оперетточных и киношных злодеев. - Но ненавидел я тебя и за тебя самого.
Удаляется Харви быстрым шагом, разбрасывая в стороны пожелтевшие листья. Двигается вперед.
Персонажи: Харви, враг, могильная плита
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Драма
Описание: Для литературного флешмоба на дайри, на фразу "разговор двух врагов о прошлом". А вражда, как известно, нередко случается из-за любви к женщине.)
Cherchez lafemineКладбище принято описывать с применением слова "холод". Холодом может веять от могил или же холодок пробегает по спине пришедшего от накатившего осознания собственной смертности. Но день выдался не по-осеннему теплым и солнечным, а Харви не чувствовал ничего. Совсем. После недавних бурь в душе это затишье было приятным. Жить на автопилоте, думать механически-выверенно и считать, что второй раз ничего подобного с ним не случится. Следующая подобная буря сделала бы его постоянным жителем этого места.
В руках Харви нес букет из лилий. Лилии были её нелюбимыми цветами, и он прекрасно знал об этом, но не мог удержаться от этой, самой последней, колкости. За всё хорошее.
Свежий надгробный камень в конце аллеи, к которому он держал путь, уже был облюбован другим человеком, темный силуэт обнимал камень, но в этом Харви тоже не нашел ничего удивительного. Способность удивляться пропала вместе с остальными чувствами, а личность обнимавшего установить было просто. Это был его заклятый враг. Соперник, если это слово допустимо употреблять после смерти объекта притязаний. Объект звали Сабриной, каждая буква этого имени четко различалась на табличке. Табличка как табличка. Камень как камень. Харви сложно было увязать эти предметы с женщиной, которую он еще недавно любил. К теплой коже которой прикасался.
Подойдя к врагу (бывшему врагу?) со спины, Харви несколько секунд стоял молча, слушая чужие сдавленные всхлипывания и безучастно думая: "Ты жалок, а мне нет до этого дела. Наконец-то". Устав ждать, пока всхлипывания стихнут естественным путем, он вежливо кашлянул в кулак.
Враг резко обернулся. Взгляд светлых глаз в обрамлении вспухших покрасневших век был почти испуганным.
- Харви? Т-ты тоже пришел проститься?
"Два ценных вопроса, без которых можно было бы обойтись".
- Да. Пришел.
Мягко отодвинув заплаканного человека в сторону, Харви положил на землю цветы, смахнул перчаткой несуществующую пыль с таблички.
"В моем личном Аду будет место для тебя, дорогая".
- Она не любила лилии, - счел нужным заметить враг, неподвижно замерший рядом.
- Неужели? - Харви удивленно вскинул брови. - Но мы не всегда дарили ей то, что ей хотелось, верно?
Теперь это "мы" произносится легко, сопоставление не бесит до дрожи в руках, до иссушающего жжения в груди, как бывало прежде.
"Вы оба такие хорошие. Как можно выбрать?"
- Да, верно, - у врага печально опускаются уголки губ, между бровей пролегает складка ("она расправляла эту складку указательным пальцем" - вспоминает Харви увиденное однажды). Он не выглядит готовым к новым словесным сражениям. Разбитый сосуд с вытекающим горем, в то время как Харви определяет себя на роль сосуда пустого, но целого. - Теперь нам не из-за чего враждовать.
- Именно так.
- И... нам больше не из-за чего ненавидеть друг друга. Знаешь, мы ведь сами всё испортили. Этой ненавистью. А она, - резкий кивок на камень, - действительно любила нас обоих. Не могла решиться. Может, именно из-за давления со всех сторон она и не заметила машину в тот вечер...
Харви слушает сбивчивый рассказ вполуха, вспоминает череду вечеров, когда только ненависть к этому человеку со светлыми глазами и держала его на плаву. Жизнь назло кому-то выматывает, но остается жизнью. "Любила обоих - значит, не любила никого".
- Как думаешь, ей не было больно? В последние минуты...
"Больно сейчас тебе. А ей не было".
Харви знает, о чем говорит. Он лично смотрел в залитое кровью лицо погибшей, убеждаясь, что дело сделано. Мучений он ей действительно не желал. Вперед, на машине с предусмотрительно снятыми номерами, его гнало почти звериное желание "чтобы не было больно самому". Отпускать людей Харви не умел. Разве что только в другой мир. К смерти, как он читал однажды, не ревнуешь, и это, в отличие от тысячи сладчайших слов Сабрины, оказалось правдой. Посмотреть на её окровавленное лицо тоже было полезно. Как лишний раз вылить кислоту на чувства.
- Знаешь, - говорит враг, выдергивая его из прошедшего времени в настоящее, - а ведь какая-то часть меня даже рада тому, что Сабрины больше нет. Каждый из нас сможет пойти дальше.
Его глаза начинают лихорадочно блестеть, и Харви думает, что на подходе новая порция слез и всхлипываний, свидетелем чего становиться нет никакого желания. Он протягивает врагу руку, пальцами другой зацепляясь за карман пиджака.
- Так пожелаем же друг другу удачи.
Враг тянет руку в ответ, неуверенно, словно ожидая подвоха. Рукопожатие еще не заканчивается, когда Харви вытаскивает из кармана пистолет. В этот день ему не удалось почувствовать даже холод оружия, защитили перчатки.
- Да, нам больше нечего делить, это верно, - говорит Харви уже после сделанного выстрела, не повторяя общеизвестную ошибку оперетточных и киношных злодеев. - Но ненавидел я тебя и за тебя самого.
Удаляется Харви быстрым шагом, разбрасывая в стороны пожелтевшие листья. Двигается вперед.
@темы: ориджиналы